Омар Хайям - Трактаты
Хайям Омар (Гияс ад-Дин Абу-л-Фатх Омар ибн Ибрахим Хайям Нишапури)
Омар Хаййам известен главным образом как поэт. Его бессмертные четверостишия переведены на многие языки, а на его родине вошли в поговорки, стали крылатыми словами.
Хаййам, однако, был не только поэтом, но и крупнейшим ученым. Наибольшее значение в истории науки имеют математические трактаты Хаййама, однако интерес представляют также физический трактат «Весы мудростей», философские трактаты Хаййама и исторический трактат «Науруз-наме».
ТРАКТАТЫ:
Трактат о доказательствах задач алгебры и алмукабалы
Комментарии к трудностям во введениях книги Евклида
Весы мудростей
Трактат о бытии и долженствовании
Ответ на три вопроса
Свет разума о предмете всеобщей науки
Трактат о существовании
Трактат о всеобщности существования
Науруз-наме
Маликшахские астрономические таблицы
Упоминание в книгах А. Новых
"...Насир Мансур, став главой ученых и исследователей, передавал эти знания своим достойным ученикам, среди которых и был шестнадцатилетний Гиясаддин Абу-ль-Фатх Омар ибн Ибрахим Хайям Нишапури, или же проще говоря Омар Хайям.
Омар был довольно-таки талантливым парнишкой, обладал хорошей памятью и умственными способностями. И, как говорится, зерно, попавшее в благодатную почву, оправдало надежды, дав обильный урожай. Уже в возрасте двадцати пяти лет Омар Хайям стал автором многих научных трактатов по физике, геометрии, алгебре, астрономии, медицине, истории, философии, арабскому языку и литературе. Увлекался географией и написал несколько трактатов по естествознанию.
— Ничего себе! — воскликнул Стас. — В двадцать пять лет! Так это практически без году неделя наш ровесник.
— Вот это я понимаю, у парня голова варила! — с восхищением проговорил Женя. — Вот это гений! Блин, а тут тупой и ещё тупее, — в шутку указал он на себя и на Стаса.
— Каждый человек гениален по-своему, — заметил Сэнсэй. — Как говорится, было бы желание и стремление раскрыть и воплотить потенциал своего гения в жизнь.
— М-да, не знал, что Омар Хайям был настолько продвинутым учёным, — высказался Виктор.
— Он был не просто продвинутым. Благодаря знаниям Агапита, которые он получил через своего учителя, Омар Хайям намного опередил своё время. Чего только стоят его работы по физике, математике. А астрономия?! Им же был составлен солнечный календарь, точнее которого и по сей день не изобрели.
— Серьёзно? — удивился Николай Андреевич.
— Да. Мы, к примеру, сегодня пользуемся григорианским календарём, годовая ошибка которого во времени составляет двадцать шесть секунд. А Омар Хайям ещё в те времена предложил миру календарь с годовой ошибкой всего лишь в девятнадцать секунд. Если взять ту же математику, то он ещё тогда в трактате «Трудности арифметики» описал формулу бинома для натуральных показателей, которую спустя шестьсот лет якобы «изобрёл» английский учёный Исаак Ньютон, описав её в теореме о биномиальных коэффициентах, назвав её «бином Ньютона».
— А почему «якобы изобрёл»? — зацепился за слова Николай Андреевич.
— Потому что Исаак внаглую списал эту формулу из трудов Омара. И не только эту формулу, но и другие знания, касающиеся физики, математики, астрономии...
...Так вот, в качестве награды за свои «подвиги» в тайной деятельности Исаак Барроу получил в Константинополе от членов люциферян очень любопытные древние трактаты, среди которых находились и ценнейшие по своим знаниям научные работы Омара Хайяма, таинственным образом исчезнувшие в своё время из библиотеки Тегеранского университета. Кроме того, вернувшись в Англию, Барроу уже возглавил кафедру греческого языка в Кембриджском университете. Но его действительно страстным увлечением стал перевод привезённых старинных фолиантов. Уже по прошествию двух лет кропотливых трудов, поняв насколько гениальными были изобретения и знания древних учёных, намного опередивших своё время (а в распоряжении Барроу были не только труды Омара Хайяма, но, к примеру, и узбекского математика Хамид ал-Хаджеиди, древнегреческого математика Евклида, Архимеда)...
...Перед тем как университет в связи с эпидемией распустил своих студентов на полуторагодичные каникулы, он вручает Ньютону переведённые трактаты Омара Хайяма с точными научными расчётами по физике, математике, астрономии. Среди них, кстати говоря, была и ценная работа Омара «Трудности арифметики». Барроу даёт задание Ньютону переработать данный материал на своё авторство для скорейшего присвоения Ньютону степени магистра. Ньютон поспешил исполнить это задание, проведя все каникулы в добровольном затворничестве (дабы не было лишних свидетелей и разговоров) на своей родной сельской ферме в деревне Вулсторп.
— А, слышал, слышал за эту деревню, — с улыбкой проговорил Николай Андреевич. — Это где ему яблоко на голову упало и он открыл закон всемирного тяготения?!
— Я бы сказал, что ему тогда на голову упало, но промолчу, — усмехнулся Сэнсэй. — Кстати говоря, даже историю про яблоко Ньютон придумал не самостоятельно. Дело в том, что Омар Хайям, объясняя в своих работах закон всемирного тяготения, приводил разные примеры, в том числе объяснял силу тяготения на примере падающего яблока с яблони, то есть дерева, весьма распространённого в Средней и Восточной Азии. А поскольку в саду Ньютона тоже были яблони, то он также использовал этот пример уже для объяснения «своего гениального открытия».
— Во даёт! — удивился Женя. — Тоже мне ещё вундеркинд-перевёртыш!
— Ньютон никогда не был вундеркиндом. И вся раздутая слава о нём всего лишь дело рук «Вольных каменщиков», которые немало поимели на этом деле. Они даже из засохшей ньютоновской яблони сделали «исторически ценный памятник» — скамью!
— …«подсудимых»! — добавил Женя, рассмешив ребят.
— Точно что подсудимых! — усмехнулся Виктор. — Надо же так лохонуть весь мир!
— О, это ещё мелочи по сравнению с их глобальным лохотроном, — промолвил Сэнсэй. — Так вот, прочитав и переделав на свой лад труды Омара Хайяма, его объяснения и формулы, связанные с законом всемирного тяготения, методами дифференциального и интегрального исчислений, работы о природе дисперсии света и спектральных цветов, позаимствовав из изобретений Омара Хайяма зеркальный телескоп, над которым бились многие светлые умы семнадцатого века, Ньютон явился в Кембриджский университет, как говорится, во всеоружии для получения степени магистра. Исаак Барроу во всеуслышание придал огромную значимость этим открытиям своего воспитанника и сделал всё, чтобы прославить Ньютона благодаря этим трудам даже за пределами университета. Его планы шли далеко вперёд. Ему нужна была марионетка Ньютон, которая бы занимала солидный пост. Сам же Исаак Ньютон старательно играл отведённую ему учителем роль, которая изрядно потешала его манечку «талантливого учёного». Но Ньютон именно играл, потому что по складу ума он был не таков как Барроу, увлекавшийся точными науками. Ньютон больше тяготел к изучению словесных наук — филологии. В мечтах он лелеял мысль расшифровать Библию, в частности ветхозаветные книги пророка Даниила.
«Гениальная» задумка Барроу о быстром продвижении своего ставленника через присвоение чужих трудов сработала. Уже в 1669 году Исаак Барроу передаёт двадцатишестилетнему Исааку Ньютону почётную физико-математическую кафедру в университете. А сам Барроу в 1670 году получает степень доктора богословия и, таким образом мягко сходит с поприща точных наук. Впоследствии он становится президентом Тринити-колледжа. И между прочим, именно Барроу добивается королевской уступки, дабы вся профессура на его бывшей кафедре, начиная с Ньютона, была освобождена от обязанности принимать духовный сан.
Надо отметить, что Ньютон как преподаватель был никакой. Его лекции студенты посещали мало из-за скучности изложения. И это понятно. Любой настоящий автор с восторгом будет рассказывать о своём творческом детище. А тот, кто занимался классическим плагиатом, сможет лишь представить голые цифры. Ньютон ненавидел учёные споры и тех, кто пытался втянуть его в эту полемику просто потому, что его знания не достигали уровня тех открытий, которые он якобы сделал. Да ему попросту и сказать-то было нечего. Он даже книгу «Математические начала натуральной философии» о якобы своих открытиях писал почти двадцать лет. Многие удивляются, почему он не описал те ступеньки, по которым он сам дошёл до этих открытий. А Ньютон и не мог их описать, потому что сам не знал, как это сделать. Списывать — не изобретать.
Исаак Ньютон с самого начала сильно переживал, что этот обман могут раскрыть в любое время. Да ещё чуть было не прокололся на зеркальном телескопе. Из-за неточностей перевода он соответственно и соорудил телескоп, допуская элементарные ошибки. Но и в этой проблеме ему помог Барроу, сделав более точный перевод трактата Омара Хайяма, оригинал которого хранился у учителя в тайнике. По второму переводу Ньютон и соорудил свой знаменитый второй зеркальный телескоп, демонстрация которого в 1671 году произвела сильное впечатление на его современников, что и послужило официальным поводом для избрания Ньютона в члены Лондонского королевского общества, как называлась тогда английская академия наук...
...Барроу, имея достаточно сильный и волевой характер, сразу же поставил его на место, подчеркнув степень глупости Ньютона, напомнив ему, что достаточно ему опубликовать переводы Омара Хайяма и весь мир узнает каков на самом деле «гений» Ньютона.
Для Исаака это было более чем шокирующее откровение его учителя и теперь уже бывшего друга. Он был настолько напуган этим разговором, реальностью угроз Барроу, что несколько недель ходил сам не свой. Хотя сам Барроу и не думал воплощать этот план в жизнь, поскольку на популярность Ньютона были сделаны определённые ставки люциферян. Глупо было бы разрушать пирамиду в процессе её строительства. Однако с тех пор у Ньютона появляется навязчивая идея — выкрасть и сжечь «подлинники» трактата Омара Хайяма, чтобы уже никому не удалось его шантажировать и обвинять в плагиате.
Буквально через полгода после этого разговора, в мае 1677 года, Барроу в возрасте 47 лет скоропостижно умирает. Воспользовавшись данными обстоятельствами, Ньютон успел забрать из тайника Барроу все бумаги, в том числе и работы Омара Хайяма, полагая при этом, что он остался никем не замеченным. Затем он скопировал те моменты, которые, по его мнению, могли бы принести ему ещё большую славу. И с наслаждением, которое свойственно лишь психически больному человеку, сжёг старинные бумаги, так сказать весь «компромат» на свою персону...
...Когда же Ньютон обнаружил это пепелище у себя в кабинете, то был не просто в шоке. То, что сгорели работы, которые он при всём желании не смог бы восстановить по памяти, поскольку они были им списаны с трактатов Омара Хайяма и других древних учёных (а не лично разработаны), это одно. Но то, что на этом пепелище лежала записка, в которой указывалось, что уничтоженные им при таких-то обстоятельствах трактаты Омара Хайяма являются всего лишь арабской копией подлинников, выполненных в XIII веке, вот это по-настоящему потрясло Ньютона...
...— А было бы по справедливости, то сегодня бы весь мир знал и изучал труды настоящего гениального учёного Омара Хайяма...
...Ньютон списал лишь то, что отметил ему его учитель Барроу. Сам же Барроу опять же исходил не из того, что заложил Омар Хайям в своих трактатах, а из того, что он сам понял в свете знаний того времени. Поэтому закон всемирного тяготения у Ньютона и получился таким «ограниченным», своеобразным тормозом для науки. А ведь «научные труды» Ньютона в учёном мире долго воспринимались как аксиома из-за навязанного «Вольными каменщиками» непререкаемого авторитета Ньютона, сделав из него своеобразного идола для научного мира. А это, в свою очередь, тормозило попытки усовершенствовать науку. А когда уже явно стала проявляться несостыковка, «Вольные каменщики» и тут не растерялись. Выдвинули «Ньютона II» — Альберта Эйнштейна.
— Альберт Эйнштейн был выдвиженцем от «Вольных каменщиков»? — искренне удивился Николай Андреевич.
— Конечно.
— Да, чего только в мире не бывает, — усмехнулся Николай Андреевич.
На некоторое время в разговоре водрузилась пауза.
— Нет, кто бы мог подумать, что Омар Хайям был настолько великим ученым! — сказал Виктор, видимо обдумывая услышанное.
— Ещё каким учёным! — подчеркнул Сэнсэй. — Омар Хайям смог внести огромный вклад в развитие людской науки, сделав ряд важнейших открытий в области математики, астрономии, физики… Он впервые в истории развития математических дисциплин этой цивилизации дал полную классификацию всех видов уравнений, в том числе линейных, квадратных, кубических. Разработал систематическую теорию решения кубических уравнений, обосновал теорию решения алгебраических уравнений. Кроме того разработал математическую теорию музыки. Описал метод извлечения любой степени из целых чисел. Я уже не говорю за остальные теории и формулы, которые Омар Хайям предоставил миру, касающиеся не только математики и астрономии, но и особенно физики. Это были как раз те знания, которые намного бы ускорили процесс постижения человечеством научных дисциплин и, соответственно, в вековом соотношении гораздо бы приблизили научно-технический прогресс данной цивилизации, минуя эпохи «темноты» и «эгоистических суеверий». Но увы, люди остаются людьми… Более того, в те времена Омар Хайям слыл величайшим астрономом своего времени. И если бы все его трактаты по этой дисциплине дошли до современных учёных, то сейчас бы люди, благодаря этим знаниям, продвинулись в науке далеко вперёд, ибо в его работах имеются знания, которые нынешними астрономами, со всем их новейшим оборудованием, ещё не открыты.
— Нормально! — ошарашенно проговорил Андрей. — А как так можно?
— Знания есть знания, я вам когда-то объяснял, что это всего лишь банк данных, хранящийся в Шамбале. Существуют, конечно, определённые временные точки в процессе развития цивилизации, через которые выдаётся соответствующая информация через подсознание более-менее подготовленным по данным дисциплинам людям. Но когда среди людей появляется духовная Личность, да ещё с подобающим интересом к наукам, такой человек может черпать информацию практически неограниченно, соответственно ускоряя прогресс данной цивилизации в целом. Такие люди, как правило, намного опережают своё время. Но тут возникает одна проблема. Ускоренный процесс развития цивилизации во многом зависит не только от полученных знаний, но и от пресловутого людского фактора — степени людского восприятия данных знаний. А последнее, в свою очередь, зависит от многого: начиная от духовного состояния общества и, соответственно, каждой личности в отдельности, и заканчивая уровнем активизации деятельности Архонтов.
Вот, например, взять Омара Хайяма. Его учитель, который был учеником Бодхисатвы Агапита, поставил молодого Омара на духовный путь. И, кстати говоря, начинал Омар Хайям с практики «Цветок лотоса», которой он успешно занимался в течение всей своей жизни. Поскольку юноша был человеком чистого сердца да ещё проявил интерес к наукам, учитель поведал ему о том, как можно на основе имеющейся базы знаний получить новые знания, используя определённые духовные практики. Омар не просто заинтересовался этим. Он стал упорно трудиться над достижением результатов. Вначале он, как советовал учитель, пополнил свою «базу» знаний опытом учёных предыдущих поколений, обучаясь наукам в Нишапури, Балхе, Самарканде, параллельно практикуя данные ему духовные практики. И результат его работы над собой явно уже просматривался в двадцать пять лет, когда, как я говорил, им уже были написаны солидные научные трактаты. Это было только начало. Более того, со временем у Омара открылся дар ясновидения, хотя он к этому и не стремился. Это в принципе было сопутствующим эффектом его духовного развития..."
Из книги «Сэнсэй-IV. Исконный Шамбалы»
Эти книги тоже могут вас заинтересовать
Маковский Марк Михайлович
Комментарии 1